Этот сайт лучше всего просматривать в современном браузере с включённым JavaScript. Теория Лужина о целом кафтане в романе «Преступление и наказание».
Вы точно человек?
Характеристика Лужина важна для понимания теории Раскольникова, так как персонаж является двойником главного героя. Теории Лужина являются отражением мировоззрения Раскольникова, они показывают герою несостоятельность его теории о «право имеющих» и «тварей дрожащих». У нас появилась новая характеристика Лужина. Петр Петрович Лужин — немолодой господин, который в одежде предпочитал цвета «светлые и юношеские». Лицо его также выглядело намного моложе его настоящего возраста — 45 лет. И хотя внешность героя описывается приятной и даже красивой, Лужин все же имел «чопорную» и «брюзгливую» физиономию, которая имела нечто «неприятное и отталкивающее».
Телефон или почта. Чужой компьютер. Теории Лужина, Свидригайлова и Раскольникова. Эти три героя являются носителями своих собственных теорий. Но эти теории похожи между собой.
Лебезятников, несмотря даже на то, что был очень добренький, тоже начинал отчасти не терпеть своего сожителя и бывшего опекуна Петра Петровича. Сделалось это с обеих сторон как-то невзначай и взаимно. Как ни был простоват Андрей Семенович, но все-таки начал понемногу разглядывать, что Петр Петрович его надувает и втайне презирает и что «не такой совсем этот человек». Он было попробовал ему излагать систему Фурье и теорию Дарвина, но Петр Петрович, особенно в последнее время, начал слушать как-то уж слишком саркастически, а в самое последнее время — так даже стал браниться. Дело в том, что он, по инстинкту, начинал проникать, что Лебезятников не только пошленький и глуповатый человечек, но, может быть, и лгунишка, и что никаких вовсе не имеет он связей позначительнее даже в своем кружке, а только слышал что-нибудь с третьего голоса; мало того: и дела-то своего, пропагандного , может, не знает порядочно, потому что-то уж слишком сбивается, и что уж куда ему быть обличителем! Кстати заметим мимоходом, что Петр Петрович, в эти полторы недели, охотно принимал особенно вначале от Андрея Семеновича даже весьма странные похвалы, то есть не возражал, например, и промалчивал, если Андрей Семенович приписывал ему готовность способствовать будущему и скорому устройству новой «коммуны» где-нибудь в Мещанской улице; или, например, не мешать Дунечке, если той, с первым же месяцем брака, вздумается завести любовника; или не крестить своих будущих детей и проч.